«Могу сказать, что работа в аппарате ЦК ВЛКСМ научила меня многому»

Перед переездом в Москву Андрей решил посоветоваться со своим наставником и старшим коллегой Борисом Полевым. Полевой тогда заметил: «Москва – жестокий город. Пройдет стадо бизонов – одни копыта на лице останутся. Выдержите?» – «Выдержу».

В 1969-м бюро ЦК утвердило поэта Андрея Дементьева заместителем заведующего отделом пропаганды. Вскоре он провел Всесоюзное совещание редакторов комсомольских газет и журналов, стал знакомиться с молодыми коллегами, активно читать региональную прессу. Работа нравилась. Раздражал только бюрократизм, с которым поэт пытался отчаянно бороться. Но даже спустя годы, когда многие порочили то время и ту жизнь, поэт не стремился огульно хаять комсомол и его принципы.

Напротив, с удовольствием отмечал, что работа в аппарате научила его быть собранным в делах, держать слово. И ценить крепкую мужскую дружбу.

Особый разговор – о встречах с интересными людьми. Сколько их было в жизни Андрея Дмитриевича!.. Но некоторые он вспоминал особо. В те годы космонавты после возвращения на Землю приходили в здание ЦК ВЛКСМ – рассказать о полете, пообщаться. Однажды поэт читал там стихи Волкову, Добровольскому и Пацаеву. Не предполагая, что больше никогда их не увидит – вскоре космонавты погибли.

Много лет перед глазами поэта стояла и фигура Гагарина. Часто вспоминал он и Гагарина, который тоже часто бывал в здании ЦК ВЛКСМ на ул. Богдана Хмельницкого (нынешней Маросейке). И даже приезжал в родную для Дементьева Тверскую область, где они общались.

Незабываемой стала и встреча с автором «Тихого Дона» Михаилом Шолоховым. В станицу Вешенская Дементьев отправился по заданию ЦК. Нужно было передать писателю приглашение к участию в заседании советско-болгарского клуба. И уговорить его выступить. Позже, уже после заседания, автор «Тихого Дона» подошел к Андрею попрощаться и посоветовал: «Не засиживайтесь в комсомоле… У вас хорошее перо. Пишите больше. И не только для «Юности».

«Странное это было ощущение – находиться рядом с Шолоховым. Я постоянно ловил себя на мысли, что он слишком «заземлен», чтобы казаться великим. А, может, в этом и есть проявление Божьего дара – не отличаться в обыденной жизни от простых смертных. По крайней мере, я чувствовал себя легко и просто…» («И все-таки жизнь прекрасна», с. 38).